До тренировки оставалось ещё немного времени, и Хирума сидел в клубной комнате и наслаждался уединением. В углу тихо мурлыкало радио, которое на днях сюда притащила Анезаки, а через приоткрытую дверь доносился весёлый смех и крики команды. Руки квотербека привычно натирали автомат, тогда как их хозяин лениво скользил мыслями от одной мелочи к другой, пока не прислушался к доносящейся из динамиков песне. Хит какого-то корейского бойз-бэнда. Йоичи совсем немного знал корейский, да и текст брался не из научных диссертаций, а потому общий смысл парень понимал.

...Ты такая красивая, впрочем, для меня ты всегда была такой...

    Хирума прикрыл глаза, вслушиваясь. А перед внутренним взором, отчего-то всплыло лицо мелкой креветки.

...Но сегодня в тебе что-то изменилось,
Ты необычно холодна.
Свет твоих глаз полон сострадания.
Рядом с тобой я кажусь меньше...

    Йоичи вспоминает карие глазищи, наполненные множеством разнообразных эмоций. А радио вещает дальше:

...Я притворяюсь, что всё нормально, меняю тему разговора.
У меня так много вопросов.. Но ты обрываешь меня…

    Капитан “Летучих мышей” нахмурился. А ведь и в самом деле, чёртов недомерок в последнее время совершенно оборзел: то вылупится осуждающе, поджав губы, то перебивает или вообще игнорирует. А он, Йоичи, отчего-то закрывает на это самоуправство глаза, позволяя мелкому наглеть ещё больше. Цербера на него что ли спустить для профилактики? А то совсем страх потерял.

...Дрожа, ты делаешь два шага назад.
Теперь ты говоришь, что боишься меня,
И эти слова сводят меня с ума...

Сводят меня с ума, да? Сразу вспоминается картины из недалёкого прошлого: сжавшееся в испуге тельце, дрожащие губы, распахнутые, наполненные ужасом глаза, готовые, казалось бы, уже в следующую секунду низвергнуть на землю водопады слёз. В груди что-то тревожно заскреблось, но Йоичи встряхнулся, словно большой пёс, выкидывая из головы навязчивые мысли, не поддающиеся логике.

...I love you, baby, I’m not a monster...

Деймоновский Дьявол усмехнулся, представив себя, стоящим перед испуганным ранингбеком. Глаза в глаза. Ладони нежно удерживают чужое лицо, большие пальцы заботливо стирают дорожки слёз. Он нагибается и шепчет прямо в манящие губы: I love you, baby, I’m not a monster. Прямо так, на английском. Креветка, кажется, уже довольно хорошо выучил этот язык, раз так лихо лапочет на нём по телефону, связываясь с Пантерой. Хотя, наверное лучше на японском: Я люблю тебя, детка, я не монстр…

...I need you, baby, I’m not a monster…

    А затем: Я нуждаюсь в тебе, детка… И яркий румянец в миг зальёт нежную кожу. Мелкий нервно скользнёт кончиком языка по губам и приоткроет их, вероятно, собираясь что-то сказать. В то время как капитан склонится ещё ближе…

    По клубной комнате разнёсся дьявольский гогот квотербека. Хирума встал и направился к выходу на поле, по пути снимая автомат с предохранителя.

    - Чего расселись, отродья? Совсем страх потеряли? Тебя это тоже касается, хренова креветка! Це-ер-рбе-ер-р…

...I think I’m sick, I think I’m sick...